Видно было, что он не был готов к такому повороту, но все же надменно ответил:

— Я был патрой своего прайда, и я решал, что есть закон!

— Может, ты и был вожаком, но уж никак не патрой, — фыркнула я, чувствуя, как во мне поднимается Ашана.

Миу, все это время просидевшая на моем плече, наверное, что-то почувствовала, так как спрыгнула на пол и посмотрела на меня. Когда мы встретились взглядом, она кивнула, словно подтверждая, что я поступаю верно.

Этьен, все еще сдерживаемый кольцом моих рук, всхлипнул. Только сейчас я заметила, что лицо его мокрое от слез. И это стало для меня толчком — я позволила Ашане заполнить себя. В этот миг и час я слилась с ней в одно целое. Когда это произошло, я снова обратила внимание на Этьена.

Ласково погладив его по рыжеватым волосам, я внезапно запела. Слова древней египетской песни сами всплывали у меня в голове, срываясь с языка. Мурлыкающие, ласковые, успокаивающие.

И я видела, как страх уходит из глаз Этьена, уступая место спокойствию, даже умиротворению. Он ткнулся в мои колени, как щенок, замерев под моими руками, которые продолжали гладить его по спине и волосам.

Я продолжала петь. Рядом со мной опустилась Инга, и коснулась моего плеча. Ее глаза были не совсем человеческими, из них выглядывал зверь, а также отражались мерцающие серебром блики моей собственной силы.

А вслед за тигрицей ко мне потянулись и остальные кошачьи, и каждый из них старался дотронуться до Этьена и до меня. У каждого в глазах, как звезды в ночном небе, мерцали частички моей силы. Моя песня притягивала их, объединяла. Заставляла почувствовать себя одной большой семьей, ну или прайдом, если угодно, вспомнить, кем мы все были когда-то. И я знала, просто знала, что объединенные этим единым порывом, они понимали слова моей песни.

Она утешала, ободряла их всех, говоря, что они не одни. Пока я с ними, я всегда защищу, охраню, утешу их. Вот чем была для свих оборотней Ашана, и чем предлагала стать мне для этих кошачьих. Она хотела, чтобы я почувствовала это единство. И я почувствовала. Мы словно стали одним организмом, и это было… потрясающе.

Когда я закончила песню, Этьен уже не хныкал. Наоборот. Он довольно мурлыкал, продолжая прижиматься к моим рукам, словно стараясь обернуться моим запахом.

Первый заговорила Инга:

— Невероятно! Никогда не испытывала ничего подобного! Какая-то часть меня неудержимо тянулась к тебе, словно ты моя мать.

— У меня было то же, — согласно кивнул Шат. Его зверем был лев.

Остальные лишь согласно закивали.

Я улыбнулась и поискала глазами Паоло. Он стоял всего в паре шагов, обняв себя за плечи. Я чувствовала, что ему стоило огромных усилий не поддаться моему зову и не позволить это сделать Крису. В его глазах читалось недоумение и неверие.

Потом я снова обратила взгляд на Этьена. Мои кошки, а теперь они и правда мои, сомнений больше не оставалось, все еще сидели, сгрудившись вокруг нас. Стоило мне подумать, что этот контакт уже становится слишком тесным, как они отодвинулись. Я же тронула Этьена за плечи, заставляя посмотреть на меня. Он стал более адекватным, ужас больше не плескался в его глазах.

— Тебе больше никто не причинит вреда. Ты мне веришь?

— Да.

— Слишком опрометчиво с твоей стороны. Не забывай, я твой вожак! — подал голос Паоло.

— Но ты отдал его мне, ведь так?

— Да… — он не решился возразить.

— Тогда заткнись, — мое терпение уже давным-давно иссякло.

Паоло попытался что-то возразить, но я его не слушала, снова обратившись к Этьену:

— У тебя родственники-то есть?

— Да, мама.

— А она знает?

— Нет. С тех пор, как меня увели, я ни разу не был дома. А теперь…

— Ты понимаешь, кем ты стал? — продолжала расспрашивать я. Миу, похоже, догадалась, куда я клоню, но, вспрыгнув мне на плечо, все равно тихонечко спросила:

— Что ты собираешься с ним сделать?

Но я не ответила, так как Этьен проговорил:

— Я теперь оборотень, зверь.

— Не стоит так мрачно, — я попыталась было приободрить его. — У тебя появились многие способности, о которых ты раньше и подумать не мог.

— Мне говорили, что я всегда буду жертвой. Всегда. Мной будут владеть, распоряжаться как вещью. И я не смогу отвоевать себе свободу силой, потому что у меня ее нет. Я этого не вынесу!

Мне хотелось его как-то утешить, но он был прав. Он этого не вынесет. Даже если я буду его опекать, он не сможет подняться в иерархии. Один раз его уже сломали. Если это произойдет еще раз — это полностью уничтожит его. Заразив Этьена, Паоло сделал большую глупость.

Миу потерлась о мою щеку, привлекая внимание, и тихо промурлыкала мне в самое ухо:

— Все еще можно исправить.

Я внимательно всмотрелась в ее глаза и проговорила:

— Да, все еще можно исправить, — Ашана знала это, знала как, а значит знала и я.

— О чем это вы? — спросил Паоло.

Но никто не удостоил его ответом. Я поднялась на ноги, поднимая за собой и Этьена. Держа его за руку, как ребенка, которого мама привела к врачу, я сказала:

— Все будет хорошо. Ты мне веришь?

— Да.

— Хорошо. Чтобы не случилось сейчас, ничего не бойся. Доверься мне, и я постараюсь тебе помочь.

Этьен лишь кивнул.

— Что ты собираешься делать? — осторожно спросила Инга.

— Исправить то, что натворил этот… — я махнула рукой в сторону Паоло. — Прости, мне нужно сконцентрироваться.

Инга согласно кивнула и отогнала от меня остальных кошек, освобождая место для маневра. В ее глазах читалось полное доверие. От этого мне стало как-то не по себе, но сейчас не время было отвлекаться. Я позволила Ашане взять, так сказать, в руки руль. Ведь она, в конце-концов, лучше знает, что делать.

Глава 6.

Этьен стоял, перетаптываясь с ноги на ногу, и не сводил с меня своих зеленых глаз. А между тем моя сила разворачивалась во мне, сметая один за другим все сдерживающие ее барьеры. Вместе с ней пробудился и мой зверь. Он заполнил мои глаза, и они утратили всю человечность. Зрачки вытянулись, а все остальное пространство заполнилось мягким серебристым светом. Тело тоже менялось: мускулы стали рельефнее, выросли клыки, черты лица тоже стали больше напоминать кошачьи. От всего этого одежда подозрительно заскрипела, но удержалась. Я стала получеловеком-полупантерой, и остановилась на этом состоянии, не собираясь меняться дальше.

Глаза Этьена чуть расширились, но он держался. Я подошла поближе к нему. Нас разделяли шага два, не больше. Но еще ближе подходить тоже пока было рано. Вокруг меня поднялся ветер. Мой ветер, который я направила к Этьену. Тот охнул, когда его обняли прохладные руки воздуха. Но мне не нужен был его страх. Мне нужен был его зверь. Я старалась пробудить его, вытащить на поверхность.

Это было не трудно. Вот его аура вспыхнула и словно раздвоилась. Лоб парня покрылся испариной, он рухнул на колени, обнимая себя за плечи, пытаясь удержать прущую наружу силу.

Я уже видела его зверя. Не глазами, а каким-то внутренним зрением, но видела. Также как и то, что зверь еще не до конца обосновался в этом теле. Он казался очень заинтересованным, что же его разбудило. Это мне было только на руку. Моей задачей было их разделить. Отделить человека от зверя. Для этого я собрала всю свою магию и ткнула ею в Этьена. Он закричал. Разделение началось.

Он кричал и кричал, а его зверь свернулся клубочком и больше всего походил на шар мягкого голубовато-белого света. Пора.

Я выпростала астральную руку своей силы и запустила ее в грудь Этьена. Ухватив этот искрящийся шар, я потащила его к себе, не смотря на крики парня. Это нельзя было проделать абсолютно безболезненно.

Вскоре все, кроме Этьена, который упал в обморок, могли увидеть этот сгусток света и то, как я, моя аура, поглотила его.

Не скажу, что весь этот трюк удался мне легко. Как только я втянула силу обратно в себя, стряхнула звериный облик, у меня закружилась голова, сдавило грудь, а в глазах потемнело. Я чувствовала, что оседаю на пол. Чьи-то руки подхватили меня, не давая упасть.